|
Христос в Евангелии Своем, говоря о самом великом, что может сделать
человек, о самой высокой мере, до которой он может вырасти, дал нам
заповедь любви: Никто большей любви не имеет, как тот, который душу
свою положит за друзей своих... И вот, в эту таинственную
рождественскую ночь, Сам Господь и Бог наш воплощением Своим
исполнил этот закон победоносной жизни и любви.
Мы
рождаемся во временную, преходящую жизнь, из ничего возникаем
державным творческим словом Живого Бога, и через это временное
бывание становимся причастниками вечности и входим в жизнь
вечную. Господь же и Бог наш, воплощением Своим, из полноты бытия,
из торжествующей полноты жизни входит в область смерти; из полноты
нетварного бытия Он заключается в узкие, подлинно тюремные рамки
падшего мира; будучи вечным, рождается во времени, чтобы в этом
мире, узком, тесном, оторванном от Бога, жить, показывая нам пример
того, как изо дня в день можно отдавать жизнь за своих друзей, и
умирает, показывая нам, что и смертью можно явить торжество жизни.
Одна
из древних греческих икон представляет нам ясли вифлеемские не в
виде трогательных яслей, а в виде жертвенника, сложенного из камней,
на которых лежит ребенок, предназначенный к смерти; но не к
случайной, бессмысленной, бесцельной смерти, а к смерти жертвы,
которая осмысленно, свободно приносится Богу во очищение грехов,
ради победы над самой смертью, для соединения Неба и земли, для
соединения отпадшей твари и Живого, любящего Бога.
Сегодня вечный Бог рождается во время. Бесплотный облекается плотью.
Тот, Кто за пределами смерти, входит в область смерти; сегодня
начинается крестный путь Господень; сегодня является нам жертвенная,
крестная божественная Любовь. Сегодня ясли вифлеемские предзнаменуют
нам ту пещеру, куда будет положен Господь наш Иисус Христос, снятый
со креста после мучительной смерти... И весь путь жизни Господней
является ничем иным, как исполнением этой заповеди о любви, которая
не знает ни границ, ни предела, о той любви, которая свою жизнь
отдает за друзей своих.
Но за
друзей ли одних? Кто был другом Господним, когда Он родился, кто дал
приют Матери, ожидающей Ребенка, и сопровождающему их Иосифу?
Выкинутые из человеческого селения, они нашли себе обиталище только
среди зверей; и так в течение всей жизни Христовой; когда в
завершение Его пути израильский народ, человечество, исключит Его из
града людей, останется Ему только умереть одинокой смертью на
Голгофской горе. Путь, начатый Господом “ради друзей своих”, есть
путь любви – но кто такие эти друзья? Враги – это не те, кто
нас ненавидит; это те, которых мы, по безумию, по слепоте сердца и
отуманенности ума, называем врагами; Христос врагов не знал. Все
люди, которых державное творческое слово Божие призвало к бытию,
были Его братья и сестры, были возлюбленные Божии дети, которые
потеряли свой путь и которых Он пришел взыскать.
Он
Сам дал нам образ, когда сказал, что добрый пастырь оставляет
девяносто девять овец, чтобы идти на розыски одной заблудившейся,
потерянной овцы. Так и по отношению к нам: тех людей, которые
называют себя врагами Христа, Христос признаёт за Своих
братьев и сестер, за детей Живого Бога, Чьим Сыном Он является. Он
врагов не знает, для Него нет врагов; и поэтому за всех и ради всех
Он становится человеком, за всех и ради всех Он живет изо дня
в день, отдавая все силы тела и души; и, наконец, за всех и ради
всех, после Страстной седмицы, после страшной Гефсиманской ночи,
после издевательств, поруганий, после того, как Он был предан
близким учеником, оставлен другими, Христос умирает на кресте за
всех и ради всех... И если мы – Христовы, то мы должны
научиться в сегодняшнюю торжественную ночь этому Христову пути;
сегодня можем мы покаянием, то есть переменой мысли и сердца,
войти в путь Христов, можем новыми глазами осмотреться и с
изумлением увидеть, что нет у нас врагов, а есть только дети Божии
заблудшие, к которым нас посылает Господь жить и, если нужно,
умирать, чтобы они ожили во веки веков.
Вот о
чем говорят нам жизнь и смерть Христовы, вот о чем нам говорит
сегодня Рождество – то есть рождение Живого Бога человеческой
плотью. Оно такое таинственное: казалось бы, мы видим своего Бога,
мы можем держать Его благоговейно и трепетно в своих объятиях. Но в
этом Воплощении нам открывается Бог более таинственный, чем
Бог небесный, непостижимый человеческому уму, а только чаемый
человеческим сердцем, потому что в этом Младенце таится вся полнота
невидимого, непостижимого Бога. Прикасаясь Ребенку, рожденному в
Вифлееме, мы с ужасом познаём, что Он – Живой Бог, ставший живым
Человеком нас ради; мера любви Божией к каждому из нас, к последнему
грешнику и к самому святому праведнику – это жизнь и смерть Сына
Божия, ставшего Сыном Человеческим...
Разве
мы не обернемся к каждому, кто вокруг нас, с подобной
любовью, разве мы можем перед лицом Воплощения Христова иначе
отнестись к людям, чем Сам Бог, ставший Человеком? Заповедь новую Он
нам дает, новую тем, что не только Он нас призывает любить, но
призывает любить и друзей и врагов, призывает любить всех, и
такой мерой любви, которая называется “положить жизнь свою за
друзей своих”; признать друзьями тех, кто тебя другом не признаёт,
жить для них изо дня в день, а если нужно – ради них умереть, с
последней молитвой на устах: Господи, прости им – они не знают, что
творят! Аминь.
|
